in the land of gods and monsters, i was an angel
living in the garden of evil

ИМЯ, ФАМИЛИЯ: Alice Persephone Avery | Элис Персефона Эйвери 
ВОЗРАСТ: 17 лет
ФАКУЛЬТЕТСКАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ, ЗАНЯТОСТЬ: Хаффлпафф, 7 курс; квиддич, ловец 
ЧИСТОТА КРОВИ, ЛОЯЛЬНОСТЬ: чистокровная, нейтралитет
ВНЕШНОСТЬ: Sky Ferreira

ОПИСАНИЕ: Второе очаровательное разочарование всей жизни Персефоны Паркинсон. Элис, как и её старший брат, не оправдала ожиданий, возложенных на неё. Первый прокол крошки Эйвери случился, когда распределяющая шляпа отправила её на барсучий факультет. Персефона, которая долго свыкалась с тем фактом, что её любимый сын — гриффиндорец, была убита новостью о дочурке. Хаффлпафф казался ей ещё более унизительным вердиктом, чем львиный дом. Сама Элис была крайне рада такому повороту событий. Девчушке всегда доставляло немало удовольствия доводить родителей до белого каления. Эйвери вдоволь наслушалась от матери о том, как важно очистить репутацию семьи, вернуть былое уважение и закрыть паршивые рты недоброжелателей. Персефона всегда преувеличивала, отравляла реальность своим помешанным разумом. У неё даже имелся расписанный план, следуя которому Элис непременно добьётся успеха. Только вот понимание этого самого успеха у двух представительниц рода Эйвери никогда не пересекалось. Две параллельные прямые.
Душа требует приключений, а мать подписывает брачный контракт, составленный на скорую руку. Она объявляет, что нашла достойную партию.

ТИП npc-ПЕРСОНАЖА: для дальнейшего написания анкеты
ГЛАВНЫЙ ПРОФИЛЬ: этот
СВЯЗЬ: 689830648
ПРОБНЫЙ ПОСТ:

+

Во рту пересохло, но это не мешает мне отправить чудодейственное колёсико в дальние странствия по моему измождённому организму. Кислотный диск трётся своей шершавой поверхностью об моё горло, едва не застревает где-то на полпути из-за отсутствия жидкой смазки. Я чувствую, как шайба поворачивается ребром, так что вперёд уже никак, но и назад – тоже никак. Вдруг меня охватывает панический страх: не за себя, а за брата. Куда он денет моё бездыханное, посиневшее тело? Слишком эгоистично с моей стороны – окочуриться прямо в сортире. Грязном. Чужом сортире. Обхватываю тонкую шею дрожащими пальцами, сжимаю её покрепче. Приглушённый хрип, смахивающий на кашель. Одно единственное усилие – и я нахожу небольшое количество слюны. Возможно, это слюна Рори, оставшаяся после сочного отпечатка его жарких губ. Глотаю. И как будто слышу, как таблетка, упав, ударяется об дно пустого желудка. Бум. Внутри меня полная засуха. Внутри меня расстелилась Сахара. В стороне пронеслось перекати-поле. Я должна добраться до заветного оазиса. Найти источник живой воды. Но передо мной всплывают сплошные миражи. Кругом обман. Всё вокруг вертится на лжи. Каждый второй хочет наебать тебя, потому ты должен успеть наебать его первым. Вторая доза mdma, она не лишняя. Она просто дополнительная. Меня начинает выбешивать то, как быстро перетекают мои мысли. Из одной в другую. Совершенно несвязно. Я поднимаю взгляд на Брамса. Он занят собой. Даже не отметил мой скромный приступ удушья. И ладно. Повторю как-нибудь для него на бис.
Покидая WC, понимаю, что меня пробрало чуть ли не с первой минуты. Или ещё не отпустило с того раза. Ноги предательски заплетаются. Мозги давно скрутило в морской узел. С трудом перешагиваю порог, вцепившись в Рори. Ударяюсь об дверной косяк. Ай. В очереди прибавилось. Все они что-то отчаянно пиздят. Кажется, в нашу сторону. Ну, привет, ебливые засранцы. Ещё не изгадили тут всё?
- Fuck you, - практически бесшумно, одними губами. Оттопыриваю средний палец, провожу им по языку. Ты можешь пойти на хуй, мудила. Бородатый заморыш толкает меня, а сам заваливается в туалет. Он не хочет выяснять отношения. Его поджимают дела поважнее. Валюсь на Рори, но сразу же выпрямляюсь. Всё это время мы с братом ржём, как последние мрази. Смех как ответная реакция на химический коктейль. Говорят, экстази позволяет испытать любовь абсолютно ко всему, что тебя окружает. Ко всем ублюдкам, которых ты ненавидишь, когда чист. Ни хрена. Находясь под кислотой, я презираю людей больше, чем обычно. Вся моя любовь концентрируется на Родерике в троекратном размере.
Рори тянет меня в запертую родительскую спальню. Пока он ищет ключ, я беру с тумбочки непочатую бутылку Budweiser. Сбиваю крышечку об угол полочки. Делаю полный глоток. И ещё один. Как же меня сушит. Ледяной лагер сводит зубы. Довольно облизываю верхнюю губу. Я нашла свой оазис. Хочу протянуть бутылку Рори, но он затаскивает меня в мрачную комнату. Смелый шаг в темноту. Мы цепляемся за что-то твёрдое. Оступаюсь. И уже пересчитываю зубы на полу – не совсем удачное падение. Рори растянулся около меня. Рядом валяется пролитая бутылка пива. Упираюсь спиной об кровать, запрокинув голову. Прикрываю глаза. Провожу ладонью по мягкому ковру. Туда-сюда. Рефлекторно выдаю продолжительные смешки. Не могу остановиться. Всё вдруг становится таким забавным. Просто умора, блять. Остановите планету. Потираю глаза, когда в спальню вваливается сцепившаяся парочка. Они безустанно сосутся. Валятся на кровать. Та со скрипом прогибается. Чувак быстро раздевает свою подругу. Никакой прелюдии. Тупой трах. Они суетятся, будто бы подростки, которым посчастливилось остаться дома один на один, пока мамка на работе, а батя выбежал за новой порцией алкашки. Кошусь на Брамса. Его распирает. Мне тоже до одури смешно. Но мы не собираемся выдавать себя. Не сейчас. Пересаживаюсь поудобнее, чтобы рассмотреть в темноте их лица. Различаю лишь силуэты. Девка поворачивает голову – я уже видела её сегодня, Тина. Та, которая гоняла с Рори какое-то время. Начинаю представлять, как мой брат трахал её. Эта мысль пронзает меня молнией. Испытываю очень противоречивые чувства, но продолжаю мониторить эту картинку. Прищуриваюсь. В глазах всё плывёт. Меня пробрало с новой силой. Меня мажет. Больше не могу различать черты лица Тины в сумраке ночи. Снова тру глаза. Открываю затуманенный взор. И внезапно забываю, как дышать. Внутри всё сжалось. Не могу оторвать глаз от кровати, на которой сама же ебусь с собственный братом. Теперь я отчётливо вижу лица – я и Рори. Рори и я. Меня начинает тошнить. Вздохи и стоны усиливают зрительные галлюцинации. «Блять. Блять. Блять». Мне кажется, я кончаю вместе с ними. Да, мать вашу! О, да! Слова Рори выбивают меня из сексуального транса. И не только меня. Ебля прекращается. Повисла гадкая, липкая тишина. Единственная, кто успевает кончить, – это я. Блюю на ковёр. Хватаюсь рукой за кровать. Меня рвёт. Мне очень плохо. На лбу выступают капли холодного пота.
Парочкой оказались Тина и финн. Они галдят что-то про приватность и личное пространство. Идите в задницу! За окном идёт дождь. Слышится вой приближающейся полицейской сирены. Мы с братом переглядываемся. Мы знаем, что делать. Помогаю ему встать. Расталкиваем всех долбаёбов на пути к выходу. Громкая музыка мешает им понять, что скоро сюда нагрянут легавые. Оказавшись на лестничной клетке, мы, сломя голову, бежим по лестнице вверх, чтобы слинять по крыше, а затем выйти через другой подъезд. С нижних этажей доносится топот ног. Мы как раз вовремя. Идём с Рори по крыше, обнявшись. Смеюсь. Говорю ему, что мы хуёвые друзья. Я уже представляю лицо Джейми. Рори, докуривая, роняет равнодушное: похуй. И я с ним согласна. Выйдя на улицу, мы обходим парадник Джейми задним двором. Эта дорога намного длиннее, но мы никуда не спешим. Нам есть о чём поболтать. А мне есть ещё и о чём помолчать. Вряд ли я расскажу Рори о том, что видела там, в спальне родаков Джейми. Меня всё ещё трясёт от тех воспоминаний. Говорю Брамсу, что замёрзла. Дождь стекает по голым рукам. Скрещиваю руки на груди. Люблю я возвращаться домой. Доброй ночи, Джейми! Пускай тебя несильно бьют в обезьяннике. Доброй ночи, Хьюстон!